Подняться
мешает какая-то неведомая тяжесть, ощущение падения, одной ей
уготованного, чувство, что если встать, то ноги непременно собьет очередной
судорогой. Однако странное беспокойство не позволяет ей безвольно
улечься на дно ванной, не оказывая сопротивление режущим слух звукам.
Оно каменной хваткой держит ее над этой самой ванной, путает и без того
вспуганные ошеломленными птицами мысли, оно мешает совесть, напоминает о
непрестанном биении пока еще живого сердца, разгоняет по телу и
растворяет в воздухе примитивный страх смерти и стремление противостоять
навязчивому желанию наконец умереть.
Сейчас.
Все это не дает ей спокойно лежать, и она делает попытку подняться, что неожиданно завершается успехом. Все эти то «вверх», то «вниз» плюс метания, плюс дрожь, ледяной лавиной прокатывающаяся от покрывшегося испариной лба до кончиков пальцев ног, вдруг ощутимо притупляются, будто по щелчку.
У нее два противника: она сама и только она сама. Первая теснит ее сзади, с ее самого первоначала. Как можно дальше от раскаленной донельзя ванной, от высокой температуры воды, от железистого смрадного запаха крови, от самой крови, которая мощной струей хлещет из вспоротой от локтя до запястья руки. Вторая преграждает ей путь вперед. Хмурится недовольно, сводит изящные брови на переносице. Хватает цепкой ладонью за рану, просовывает тонкие пальцы вовнутрь, прямо под кожу, касается гладких сплетений вен и оголенных мышц. Приходится бороться с обеими. Собственно, первая поддерживает ее в борьбе со второй, подталкивает сзади, и точно также вторая поддерживает ее в борьбе с первой, то есть толкает ее назад, сильнее загоняя пальцы в кровоточащую плоть. Так все выглядит только на первый взгляд. Первая и вторая, а по середине она сама. Да, она сама. Ведь кроме двух противников есть еще и третье лицо, но кто может предугадать ее намерения? Так или иначе, глубоко внутри, намного глубже, чем мясо и кости, которых так ощутимо касается вторая, живет огромное желание оказаться за пределами борьбы этих двоих, посмотреть со стороны на их войну, увидеть, кто же одержит верх: Стремление Жить или Жажда Смерти.
Может показаться, что первая и вторая - добро и зло, начало и конец, жизнь и смерть, правда и ложь. Нет, это вовсе не так. Нельзя точно определить границу между тем, что выступает за рамки морали и нравственности, а что в них ровно вписывается. Невозможно понять, где начинается одно, а где заканчивается другое. Никак не получится узнать, присутствует ли истина в том, что смерть - чье-то рождение. Нет. Между ними нет разграничений. Они взаимосвязаны. Желание умереть - признак начинающего познания, появляющегося в процессе жизненного пути. Этот путь кажется невыносимым бременем, а новый да и любой другой - недостижимым в какой-то из неизвестностей. И в том, что хочется умереть, ничего плохого нет, наоборот - так и хочется попросить поменять старую, ненавистную жизнь на новую, которую только нужно будет учиться ненавидеть. На этом сказываются остатки надежды и веры в то, что во время этого обмена случайно встретится на пути Некто, а может сам Бог и, взглянув, скажет: «Я возьму тебя к себе». Но больше вероятности, конечно же, в том, что никто нигде не встретится. Ну, а если говорить откровенно, то смелости не хватит, и останется только доживать свою отвратительно знакомую, изученную вдоль и поперек жизнь.
..Именно поэтому ей невыносимо хочется ответить, наконец, на звонок или хотя бы сбросить чертов вызов.
Поэтому она рывком сдергивает полотенце с крючка, обхватывает им изувеченную конечность от локтевого сгиба до ладони и, стараясь не упасть и не растянуться на скользком от крови и воды полу, бредет в спальню, где оставила телефон еще ночью. Махровая ткань мгновенно пропитывается насквозь, тяжелеет, окрашивается насыщенным красным, какой не бывает ни одна помада, - настолько сильным оказался порез. Вторая растягивает губы в презрительной ухмылке, а когда ноги не слушаются и запинаются о порог комнаты и упавшее полотенце, - злобно хохочет в голос. А ей остается только лежать на полу и беспомощно, жалобно хрипеть. Из нее по каплям вытекает жизнь. Она захлебывается в собственной жизни, непозволительно быстро оставляющей ее. Течение, против которого она еще пытается плыть, кажется таким бурным, что, стоит ей только пустить мысль в полость разума, она сразу приходит в восторженное отчаяние от пустынного покоя, посреди которого плещется, потому что кажется, что эта самая жизнь неумолимо отнесла ее далеко назад, к моменту изначального провала. Но это битва не одного и даже не двух. Холодные влажные ладони первой опускаются на лоб, затем подхватывают за плечи и помогают подняться. Первая смотрит на нее нежным взглядом, полным сожаления.
Когда она оказывается у кровати, телефон замолкает. Дурацкая мелодия прекращает пронзительно литься из динамиков. Остается только рухнуть на разбросанные подушки и замереть, ощущая, как под рукой расплывается мокрое алое пятно, пропитывая одеяло и простынь. Но и здесь Желание Жить не оставляет ее. Подталкивает несчастный мобильный к здоровой руке, слезно умоляет о чем-то. А слабое окровавленное сознание не удерживает воспоминание о том, кто вызвал скорую: она или она, и куда в те минуты испарилась Жажда Смерти?
___________________________________________________________________________
Sigur Ros - Tornado
Sigur Ros -Vaka
Placebo - My sweet prince
Radiohead - 2+2=5
Сейчас.
Все это не дает ей спокойно лежать, и она делает попытку подняться, что неожиданно завершается успехом. Все эти то «вверх», то «вниз» плюс метания, плюс дрожь, ледяной лавиной прокатывающаяся от покрывшегося испариной лба до кончиков пальцев ног, вдруг ощутимо притупляются, будто по щелчку.
У нее два противника: она сама и только она сама. Первая теснит ее сзади, с ее самого первоначала. Как можно дальше от раскаленной донельзя ванной, от высокой температуры воды, от железистого смрадного запаха крови, от самой крови, которая мощной струей хлещет из вспоротой от локтя до запястья руки. Вторая преграждает ей путь вперед. Хмурится недовольно, сводит изящные брови на переносице. Хватает цепкой ладонью за рану, просовывает тонкие пальцы вовнутрь, прямо под кожу, касается гладких сплетений вен и оголенных мышц. Приходится бороться с обеими. Собственно, первая поддерживает ее в борьбе со второй, подталкивает сзади, и точно также вторая поддерживает ее в борьбе с первой, то есть толкает ее назад, сильнее загоняя пальцы в кровоточащую плоть. Так все выглядит только на первый взгляд. Первая и вторая, а по середине она сама. Да, она сама. Ведь кроме двух противников есть еще и третье лицо, но кто может предугадать ее намерения? Так или иначе, глубоко внутри, намного глубже, чем мясо и кости, которых так ощутимо касается вторая, живет огромное желание оказаться за пределами борьбы этих двоих, посмотреть со стороны на их войну, увидеть, кто же одержит верх: Стремление Жить или Жажда Смерти.
Может показаться, что первая и вторая - добро и зло, начало и конец, жизнь и смерть, правда и ложь. Нет, это вовсе не так. Нельзя точно определить границу между тем, что выступает за рамки морали и нравственности, а что в них ровно вписывается. Невозможно понять, где начинается одно, а где заканчивается другое. Никак не получится узнать, присутствует ли истина в том, что смерть - чье-то рождение. Нет. Между ними нет разграничений. Они взаимосвязаны. Желание умереть - признак начинающего познания, появляющегося в процессе жизненного пути. Этот путь кажется невыносимым бременем, а новый да и любой другой - недостижимым в какой-то из неизвестностей. И в том, что хочется умереть, ничего плохого нет, наоборот - так и хочется попросить поменять старую, ненавистную жизнь на новую, которую только нужно будет учиться ненавидеть. На этом сказываются остатки надежды и веры в то, что во время этого обмена случайно встретится на пути Некто, а может сам Бог и, взглянув, скажет: «Я возьму тебя к себе». Но больше вероятности, конечно же, в том, что никто нигде не встретится. Ну, а если говорить откровенно, то смелости не хватит, и останется только доживать свою отвратительно знакомую, изученную вдоль и поперек жизнь.
..Именно поэтому ей невыносимо хочется ответить, наконец, на звонок или хотя бы сбросить чертов вызов.
Поэтому она рывком сдергивает полотенце с крючка, обхватывает им изувеченную конечность от локтевого сгиба до ладони и, стараясь не упасть и не растянуться на скользком от крови и воды полу, бредет в спальню, где оставила телефон еще ночью. Махровая ткань мгновенно пропитывается насквозь, тяжелеет, окрашивается насыщенным красным, какой не бывает ни одна помада, - настолько сильным оказался порез. Вторая растягивает губы в презрительной ухмылке, а когда ноги не слушаются и запинаются о порог комнаты и упавшее полотенце, - злобно хохочет в голос. А ей остается только лежать на полу и беспомощно, жалобно хрипеть. Из нее по каплям вытекает жизнь. Она захлебывается в собственной жизни, непозволительно быстро оставляющей ее. Течение, против которого она еще пытается плыть, кажется таким бурным, что, стоит ей только пустить мысль в полость разума, она сразу приходит в восторженное отчаяние от пустынного покоя, посреди которого плещется, потому что кажется, что эта самая жизнь неумолимо отнесла ее далеко назад, к моменту изначального провала. Но это битва не одного и даже не двух. Холодные влажные ладони первой опускаются на лоб, затем подхватывают за плечи и помогают подняться. Первая смотрит на нее нежным взглядом, полным сожаления.
Когда она оказывается у кровати, телефон замолкает. Дурацкая мелодия прекращает пронзительно литься из динамиков. Остается только рухнуть на разбросанные подушки и замереть, ощущая, как под рукой расплывается мокрое алое пятно, пропитывая одеяло и простынь. Но и здесь Желание Жить не оставляет ее. Подталкивает несчастный мобильный к здоровой руке, слезно умоляет о чем-то. А слабое окровавленное сознание не удерживает воспоминание о том, кто вызвал скорую: она или она, и куда в те минуты испарилась Жажда Смерти?
___________________________________________________________________________
Sigur Ros - Tornado
Sigur Ros -Vaka
Placebo - My sweet prince
Radiohead - 2+2=5
She Keeps Bees –
Calm Walk In The Dark
Комментариев нет:
Отправить комментарий